Интересный человек. Выпуск 6

 

 

«МедиаМетрикс» Воронеж

Эфир: «Интересный человек» от 01.03.2016

Ведущие: Вячеслав Федосеев, Игорь Карпов

Гость: Герман Сергеевич Клименко

«Интересный человек». С Вячеславом Федосеевым. На «МедиаМетрикс», Воронеж.

Вячеслав Федосеев

– Дорогие друзья, приветствуем всех. Это воронежская студия радио «МедиаМетрикс». И в этот прекрасный первый день весны у нас действительно интересный, необычный суперчеловек, который приехал к нам из далекой столицы, которая в пятистах километрах находится от Воронежа

Герман Клименко

– Всего час лету. Очень быстро прилетел.

Вячеслав Федосеев

– Вы спросите, кто же этот интересный человек, который у нас в эфире. Это мастодонт российского интернета, отечественного, наверное, так можно сказать, интернета.

Игорь Карпов

– Можно сказать, надежда.

Вячеслав Федосеев

– Он в первую очередь сейчас является советником Президента России по вопросам интернета или просто по интернету. Герман Сергеевич Клименко у нас в эфире. Здравствуйте.

Герман Клименко

– Здрасте.

Вячеслав Федосеев

– Герман Сергеевич, в общем-то, с чего хотелось бы с первого начать, это узнать, какими судьбами?

Герман Клименко

– У меня две задачи глобальные как у советника. Помимо того, что, во-первых, дать совет, когда спросят, а второе – сама суть моего назначения была связана с сутью развития интернета, с его инициативами, с дорожной картой, поручения. Какой-то определенный пласт работы завязан на огромном пласте на региональную историю, потому что в России, конечно, можно в Москве много чего сделать, но оно в Москве, наверно, и останется. И у нас как-то в этом плане любое цифровое неравенство, финансовое неравенство, денежное неравенство. У нас Москва – такой центр, в котором всё, в принципе, уже как бы сваренное, надо отдать должное, есть, а в регионах – это достаточно сложная история. И моя основная задача – это проехать основные регионы, понять, в каком состоянии они у нас с точки зрения интернета находятся. Такая, можно сказать, инвентаризация, проверка хранения снарядов, то есть готовы ли люди к войне с «Microsoft», например. То есть, вообще-то, мы себе что-то придумываем. Мы придумываем все дорожные карты по импортозамещению. Мы обсуждаем, можно ли в регионах заменить «Windows» на «Linux». Рассуждаем об этом очень просто: 22 тысячи муниципалитетов, сейчас возьмем, быстренько всё заменим. Но это хорошо видится в Москве, в прекрасных бизнес-центрах. В «Москва-Сити» сидим, рассуждаем о чём-то. Выходит, надо же приехать, по идее, на место и убедится, что в целом это имеет хоть какие-то основы.

Вячеслав Федосеев

– А вы в Воронеже впервые?

Герман Клименко

– Да. На улице Лизюкова не был еще.

Вячеслав Федосеев

– Не были еще, да? Ладно, это должно быть, по идее, по планам.

Герман Клименко

– Нет, понимаете, если это сделать, то будет очень грустно, потому что мечты должны же как-то оставаться мечтами. Я в свое время очень расстроился, когда уже в возрасте попал на Бахчисарайский фонтан посмотреть. Ничего более мелкого, унижающего достоинство великого поэта, я не видел, потому что заметил, что писяют там, простите за выражение. Поэтому пусть улица Лизюкова по возможности останется вот этим…

Игорь Карпов

 – Будет лишний повод вернуться?

Герман Клименко

– Да, безусловно.

Вячеслав Федосеев

– Хотел уточнить, сегодня же прошел ряд уже деловых встреч у вас. Начало формироваться какое-то ощущение, что же происходит в регионах? Я насколько понимаю, это первый замер того, что происходит в регионах, у вас в этой новой должности?

Герман Клименко

– Нет, замерял-то по жизни давно. В целом меня в регионе чем-то удивить очень сложно.

Вячеслав Федосеев

– Ожидаемо? Сейчас всё ожидаемо здесь?

Герман Клименко

– Во-первых, я же не в вакууме живу. У нас проходят РИФы, разнообразные мероприятия, люди приезжают из регионов. Некоторое представление о регионалах я имею. Слово «регионал» не в обидном смысле этого слова.

Вячеслав Федосеев

– Мы здесь за МКАДом, в общем-то, не обижаемся на такое.

Герман Клименко

– Нет. Когда приезжают в Москву, РИФ какое-то заседание проводит, еще что-то. Все кто приезжает из регионов, то они предельно конкретно немножко тормознутые, потому что так быстро, как мы… Но мы дела делаем, делишки, а регионы, как правило, работают. Когда из Ижевска ребята приезжали, они приезжают по каким-то своим важным делам: подписали договора, что-то сделали. А мы можем терками заниматься. Поэтому общее представление про рынок я имею, и даже знаю многих людей, которые присутствуют. Здесь интересно посмотреть на местах, посмотреть, насколько всё это вписано в контекст, насколько всё это соответствует каким-то моим ожиданиям. В целом соответствует. В целом Воронеж достаточно неплохой в смысле IT-город. С Москвой и с Петербургом сравнивать сложно, наверное, но в целом во всём остальном вполне себе подходит.

Игорь Карпов

– Вы раньше владели всей этой информацией, понятно, как и изнутри, как представитель отрасли, а сейчас вы уже приехали в новом качестве. Это первый визит в регион. Правильно? В этом новом качестве.

Герман Клименко

– Первый.

Игорь Карпов

– И тут уже немножечко другой взгляд.

Герман Клименко

– Нет, у меня пока взгляды еще не поменялись. Чиновники меняются со временем. У них вылезает изнутри чужое. Был нормальный человек, потом стал чужой. Пока чужой еще не вылез, поэтому взгляд пока еще не изменился, то есть люди те же.

Вячеслав Федосеев

– Герман Сергеевич, есть какие-то планы в виде каких-то KPI на ближайшие пять лет? Как посчитать, что ваша работа выполнена хорошо, скажем, лет через пять? В контексте регионов можно раскрыть вопрос?

Герман Клименко

– У меня основной KPI – выстроить систему коммуникаций интернета с государством. То есть, условно говоря, когда начался, можно говорить так, конфликт, не конфликт, когда государство увидело интернет, когда обратило на него внимание, то это было похоже, как: «Поднимите мне веки». То есть увидело. Получился очень четкий измеритель, показатель. Завалена «Почта России». Завалить «Почту России», несмотря на все её критическое состояние. Сейчас новая команда «Почты России» её в порядок привела. Но в целом даже в том состоянии, в котором она была четыре года назад, всё-таки надо было постараться сильно. И тогда государство в целом вроде прониклось историей, что это много. На тот момент, кстати, когда завалилась, почта завалилась всего на 20 миллионах посылок. Сейчас у нас за четыре года посылок стало 120 миллионов. Почта справляется. Всё приходит. Когда государство на нас обратило внимание, оно начало с нами разговаривать, но получалась такая процедура, как из пункта А в пункт Б вышел поезд, из пункта Б в пункт А вышел поезд, и не встретились – не судьба. Есть же такая история. У нас каким-то образом была не судьба, потому что у нас не совпадали протоколы обмена информацией – государства и интернета. И я, наверно, года три ходил с идеей, что нам нужно некое такое переводческое агентство. Допустим, для бизнеса эту роль выполняла достаточно долго OSI. Вот тогда я говорю: «Нам нужна OSI для интернета». Я поговорил с «Яндексом», я поговорил с чиновниками. И мы как-то с ними договорились. Собственно говоря, моя основная задача, во-первых, сделать, чтобы это не только я был. То есть, по крайней мере, когда мы в прошлом году писали программу развития интернета и делали дорожные карты, принимало участие человек девятьсот, наверное. Но так как мы все виртуальные, то есть, как интернет никто не видел, то, как мы работали, никто не видел. И основная задача – добиться того, чтобы между государством и интернетом начался диалог, как между обычной отраслью. Знаете, у меня была такая шутка, что у нас нет выбора: либо на молоко, либо на мясо. То есть мы либо встроимся в государственную историю, государство во всех смыслах: бизнесовая история, закоммуницируем с Минздравом, скоммуницируем с банковской системой, и легализуемся; либо кто-то легализуется вместо нас. Нет другого пути.

Вячеслав Федосеев

– Но есть ли какие-то количественные и качественные метрики? Конкретно. Имеется в виду, что необходимо дорожные карты потом реализовать.

Герман Клименко

– У нас есть дорожные карты, срыв дорожных карт. Понимаешь, в интернете мыслить категориями «5 лет» – бессмысленно.

Вячеслав Федосеев

– Это очень много или мало?

Герман Клименко

– Это очень много.

Вячеслав Федосеев

– Динамичная вещь.

Герман Клименко

– То есть в категориях железа можно, наверное, думать. Я не думаю, что за пять лет появятся диски. Сейчас максимум 2 терабайта распространены. Появится больше 20 Тб, нужно же куда стремиться. А интернет – это виртуальная сущность, которая развивается по каким-то своим законам. И прогнозировать, что будет через пять лет, просто технически невозможно. Мы не знаем ни уровень датчиков, которые к этому моменту появятся. Когда я смотрю то, что делает компания «Boston» (робототехника, которую «Google» купил), то я примерно себе представляю… А у меня первое образование – военное, оно где-то там и находится, то есть искусственный интеллект, экспертные системы. Я понимаю, насколько это всё бесконечно убежало. То есть это огромные труды, которые колоссальны. Это только кажется, что он так плохо ходит, а на самом деле это колоссальный объем работы. Понятно, что у них через пять лет будут люди или роботы, которые будут прислуживать вполне эффективно. А у нас, что будет через пять лет, очень сложно сказать, потому что можно предположить, что будет то же самое, если мы сможем как-то с государством договориться. Потому что все, что касается мозгов, у нас всё хорошо. Но сейчас мы уперлись в то, что у нас не совпадают разъемы «мама-папа», то есть у нас не те протоколы обмена информацией. Если мы сможем за это время договориться с государством, я думаю, что все будет хорошо. Если не сможем, то, что можно сказать? Например, если вы скачаете любой зарубежный банк-клиент и возьмете «Альфа» либо «Тинькофф», вы увидите, насколько наши, в общем-то, лучше и коммуникабельнее, и дружелюбнее, и эффективнее. И с финансами у нас все хорошо. Есть отрасли, в которые мы зашли, и мы там будем развиваться совершенно нормально. СМИ. Вряд ли кто-то нам, вообще, сможет там помешать. А цифровой контент любого свойства, электронная коммерция у нас прекрасная, все алгоритмы рекламного свойства. Особое опасение вызывают отрасли, в которые мы исторически не заходили, у которых есть барьеры помимо юридического свойства, скажем, я не могу сказать морально-нравственных, это называется «ради здоровья детей». Ты приходишь и говоришь: «А давайте внедрим «big data» в медицину». Там говорят: «Герман, а если вдруг там что-то произойдет?» Я говорю: «Слушайте, если вдруг что-то произойдет, то что-то будет». Но на текущий момент, как у «Академии» песенка была: «Между нами выросла стена». Есть отрасли, которые не коммуницируют. Точнее, внутри себя они что-то создают, что пугает, кстати. Потому что они строят «data»-центры, они строят ЦОДы, строят для хранения. Допустим, для населения миллионов на десять строят ЦОД миллиарда за три. Я просто не знаю, что там можно хранить. Я не знаю, у меня столько данных нет. Я туда весь не помещусь, в этот ЦОД. Понимаете, что очень тяжело менять, когда что-то создалось. То есть, условно говоря, у них есть свой параллельный интернет, которым они как-то пытаются… Когда они с нами разговаривают, они говорят: «Гера, а у нас тоже есть работа с «big data»». Я говорю: «Какая у вас может быть «big data», в принципе?». Какая? Никакой «big data», в принципе, быть не может, потому что она может быть у «Яндекса», она может у «Google», она может быть у «Раблера», она может быть у меня.

Вячеслав Федосеев

– На массовых рынках.

Герман Клименко

– Да, а они тоже хотят быть такими же, как мы. У них есть это всё. Это бред. Это невозможно. Но они уже создались. Губерния вложила в это деньги. Собственно говоря, моя основная задача понять объем поражения вообще. В губернии если вложили в ЦОД для хранения персональных данных под медицину миллиарда три, посадили человек 50 штата. То есть это все сделали ради здоровья детей, выбили деньги из Минздрава кровью и потом. А тут приходит к вам кто-то из интернета и говорит: «Слушайте, а сколько человек? Десять миллионов? Это вообще на флешку помещается». Они вообще не понимают, о чем идет речь. Но с этой позиции, когда уже занята ниша, уйти очень сложно. Поэтому здесь риски очень высокие, а мне они не нравятся, честно говоря. Поэтому ответить на вопрос, что будет с теми отраслями, с которыми всё хорошо… Да, мы ругаемся с Центральным банком, но они абсолютно автоматизированы. Деньги – это виртуальная сущность. То есть со всеми, где всё хорошо, мы обязательно договоримся. А с теми историями, где добавляется человеческий фактор, вот человеческий фактор… Например, попробуйте сертифицировать в строительстве новую марку цемента. Лет сто надо будет это делать. Я не знаю, как это делать. По нашим нормативам, мне кажется, это задача, которая вызывает какое-то безумное уважение, если кто-то это сделает.

Игорь Карпов

– То есть вся основная задача у вас – это именно найти какие-то контактные точки соприкосновения с теми группами лиц, которые принимают эти решения?

Герман Клименко

– На самом деле, так скажем, моя основная история – это попытаться замкнуть друг на друге и хоть как-то начать сближаться. То есть я не рассчитываю, что мне удастся… Когда мы начали всю эту историю, один из замминистров связи пригласил меня к себе. У него лежит все. Он говорит: «И ты всё это говно хочешь принять в законах». Я говорю: «Конечно, я взрослый человек. Я 20% хочу довести до Думы или как-нибудь». Если 10% потом будет принято в виде законов, причем не в таких, в которых я задумал, а любых, хоть как-то, то я сам себе вырежу медаль, приклею её на грудь, ордена, погоны и пойду на пенсию.

Игорь Карпов

– Вы сейчас частично предвосхитили вопрос, когда с Владимиром Владимировичем была беседа, в которой он вам предложил позицию, он сказал: «Придите и посмотрите на бюрократию. Я посмотрю, как у вас всё получится». Примерно, близко к смыслу. Как оно? Тяжело?

Герман Клименко

– Я ничего нового не узнал. У меня большой детский опыт. Если есть детская травма...

Игорь Карпов

– Психотравма.

Герман Клименко

– Да, психотравма детская. У меня мама была достаточно высокопоставленным чиновником, только денег не брала. Тогда же не было принято взяток брать, поэтому жили небогато, но все последствия… И у меня дома был такой маленький филиал ада бюрократического, потому что все эти перестановки, попытки объяснить, причем при отсутствии KPI хоть какого-нибудь. Это смысл жизни придает, то есть, соответственно, я всё это примерно представлял.

Игорь Карпов

– Движение ради движения, да?

Герман Клименко

– Да, эти движение ради движения. Это был «Промстройбанк». Они что-то, конечно, строили. Но сам общий процесс я и тогда понимал. И никаких иллюзий по поводу чиновников у меня нет. Я всю жизнь отказывался от перехода в государство, потому что я же видел всю эту историю, и всегда шутил, что всё очень хорошо, что если меня Путин позовет, я пойду. И бумеранг вернулся. Но это просто все мои друзья знают эту историю, уже лет 20 она идет. Всё время, когда звонят и зовут то ли вице-губернатором куда-то, то ли куда-то большим чиновником в министерство, я отказывался под этим соусом. И когда этот процесс произошел, я получил очень много SMS очень ехидного содержания.

Игорь Карпов

– Очевидно, конечно, да.

Герман Клименко

– Потому что мироздание имеет свое свойство с юмором, с очень специфичным.

Игорь Карпов

– Бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться.

Герман Клименко

– Проблема – как?

Вячеслав Федосеев

– Вопрос у меня. Я хотел бы поверхностно пробежаться по сферам интернета, которые необходимо регулировать.

Герман Клименко

– Началось. Потом меня опять сейчас обвинят, что я что-то хочу регулировать.

Игорь Карпов

– Очень наболевшая тема. Социальные сети очень активно обсуждают.

Вячеслав Федосеев

– На самом деле, мы отслеживаем, конечно, все происходящее и вокруг «Instagram», и вокруг «Яндекс.Новостей». Но я поэтому и сказал, давайте поверхностно сделаем это.

Герман Клименко

– Давайте поверхностно. Хорошо. Не будем копать, за нас слушатели докопают. Я знаю, они обычно только начинают писать.

Игорь Карпов

– И додумают тоже.

Герман Клименко

– Я всегда наслаждаюсь просто процессом.

Вячеслав Федосеев

– Это заметно, кстати, что вы наслаждаетесь процессом.

Герман Клименко

– А что делать? Знаете, если вы не можете контролировать процесс, получайте от него удовольствие.

Вячеслав Федосеев

– Всё правильно. И поэтому сферы. Что вообще необходимо, с чего начать? С точки зрения регулирования.

Игорь Карпов

– Есть ли вообще необходимость в регулировании?

Герман Клименко

– Слушайте, давайте такую простую вещь сейчас скажем, что любое регулирование, любое регламентирование повышает капитализацию компании, просто, увеличивает производительность. То есть, если мы на дороге ставим светофор, если там есть одна машина в год, то там ничего не надо регулировать. Две машины в год – тоже не надо регулировать. А когда у вас каждый день проходит какое-то количество машин, и еще перекресточек, у вас начинаются аварии. Это нерегламентированная история – люди ездят как хотят: кто-то по левой стороне, кто-то по правой. Это же не просто всё так появилось. Понятно, что любое регламентирование, любое регулирование приводит к тому, что на самом деле качество улучшается, причем это происходит в тот момент, когда увеличивается какой-то объем потока данных. Соответственно, мы все упираемся в историю, нужно ли регулировать интернет вообще – это раз. Причем под словом «регулировать» у меня ощущение, что у всех чипирован 1937 год. Знаете, все родились, и у всех здесь есть чип 1937 года.

Вячеслав Федосеев

– Это что-то про расстрел или про что?

Герман Клименко

– Я даже не знаю.

Игорь Карпов

– Это штамп такой.

Герман Клименко

– Это всё будет плохо. Слово «регулирование», значит, закроем «Яндекс», закроем «Рамблер». Я не очень понимаю, честно говоря, в чем паника. А вопрос заключается в том, что нужно ли регулирование вообще для интернета хоть какое-то. Скажем так, нужны ли правила? Давайте слово «регулирование» уберем, заменим на слово «правила». Конечно, нужны. Любые правила во всех отраслях повышают капитализацию, повышают производительность труда. Условно говоря, всё что угодно. А вопрос, достигли ли мы того момента, после которого можно говорить о зарегулировании. Понятно, что в какой-то момент времени, если вы поставите 10 светофоров на дороге, то проехать будет нельзя. Есть теория массового обслуживания, если из слушателей кто-то читал, то есть на эту тему целые исследования. Особенно в урбанистике исследуют как раз транспортные проблемы, классические. Понятно, что, если вы попробуете доказать любому профессионалу, что регулирование не нужно на дороге, он на вас посмотрит легким сумасшедшим, скажет: «Вы что, с ума посходили, что ли?» То есть, когда у вас есть колоссальные финансовые и денежные интересы, то какие-то правила должны быть, в противном случае вы никуда не уедете. Начиная от каких-то простых вещей, дистанционной авторизации, открытые данные, доступ к данным – это уже все-таки достаточно все истории очевидны и понятны. Всегда в этот момент возникает ощущение, что у людей есть какая-то память предков из неизвестного для меня места.

Вячеслав Федосеев

– Почему? Это из СССР, потому что все мы дети СССР.

Герман Клименко

– И что вам передалось, простите?

Вячеслав Федосеев

– По линии СССР, вы имеете в виду?

Герман Клименко

– По линии СССР ни вы, ни я никогда не встречались с этим. Надо отдать должное, никто с этим не встречался. Есть слухи, есть книжки…

Игорь Карпов

– Есть люди, которые активно рассказывают, как было плохо.

Герман Клименко

– Это неважно. Важно, что, когда возникает вопрос любого регулирования, давайте внедрим термин «правила», что вот здесь нельзя какать. Слушайте, но это же тоже правило. Я шел у вас по офису, у вас есть санузел. Это же правило? Причем правило, что лучше всё-таки повесить сюда эту бирочку. Есть правило – «Exit» повесить. Пожарники к вам пристают. Можно долго смеяться. Я просто пытаюсь объяснить, что в самом регулировании ничего плохого не вижу. Вопрос во времени, в месте, в обстоятельствах. На самом деле в интернете всё что угодно, можно сейчас любую тему назвать, она может быть как отрегулирована, так и нет. Потому что интернет никогда не регулируется. Интернет влился в экономику обыкновенную, и проблема заключается вот в чем. Что существует обыкновенная экономика авторского права. То есть вы ко мне пришли, я купил книжку, я дал вам ее почитать. Авторское правило не нарушено. Правильно? А в интернете оно превратилось в историю копирования. Вот тебе книжечка, файлик – читай. Но это же произошло по простой причине, что римское право, которому две тысячи лет, никак не предусматривало бесконечную размножаемость копий. И самое главное, что за десять лет не может появиться инструмента просто для выдержанного авторского права, где решены многие вопросы, где ответы все дадены. Почему за убийство нужно дать восемь лет, а не убийство, например? Почему не «Око за око, зуб за зуб»? Это же всё какими-то поколениями юристов…

Игорь Карпов

– То есть это вопрос эволюции.

Герман Клименко

– Да. А мы сейчас получили внезапно и очень быстро. То есть у нас произошла история: конки менялись, они менялись лет триста. Когда ездили конки, потом поехали автомобили. Ушли на пенсию водители конок, и появились автомобилисты. Но, когда у вас за десять лет меняются кардинально те же авторы, которые наживались прекрасно или не наживались, продавали книжки, вдруг пытаются продавать электронные книжки, и понимают, что продавать их не могут. Их тоже можно понять по-своему. Соответственно, мы взяли эту область авторского права. Изменилось право вообще. Дело в том, что это право, которому две тысячи лет, оно везде действует. Оно действует у меня, оно действует в Германии, оно действует в Америке. Если вы знаете право России, вы на самом деле знаете право любой другой страны, с известными поправками на какие-то менталитетные истории.

Вячеслав Федосеев

– Кроме Китая, наверное, потому что тоже интересный момент.

Герман Клименко

– Слушайте, я уже утрирую. То есть свидетельство о собственности – везде свидетельство о собственности. Если вы приезжаете, и вам говорят, что, если мы вам дадим свидетельство… Были истории в Болгарии, когда говорили «свидетельство о владении». Зайди к юристу, заплати, он тебе всё расскажет. Они все одинаковые. Сам смысл права, он на каких-то определенных обозначен соответственно в любой отрасли сейчас интернета, например, трансграничная торговля. Когда было возможно, чтобы вы могли продавать свои товары на территории условного Китая без согласования с Китаем? Никогда. Не было такого в опыте, потому что таможенные истории возникали в тот момент, когда существовали корабли и жесткий контроль границ. Не может таможенный кодекс действующей редакции ни у одной страны мира регулировать эти истории. Мы можем так пройтись по всем вопросам. И выяснится, что везде огромный пласт неизвестных вещей. Вопрос: регулировать или нет? Регулируются все эти истории, когда возникают конфликты интересов. Нет конфликта интересов – никто и не регулирует. Пока интернет сидел внутри себя, мы сидели внутри себя, «Яндекс» воевал с «Рамблером», «Рамблер» воевал с «Mail», и цикл замкнулся. Мы друг друга кормили, и никто к нам вообще никаких не предъявлял претензий. Но это же мы пришли в реальный мир и угандошили весь таксистский бизнес. Мы? Нет, кто-то. Я имею в виду, мы это сделали. А на той стороне провода сидят люди, вообще, они там занимались бизнесом. У них были ритуалы свои. Они красили такси в желтый цвет. У них были какие-то дети, планы, надежды. С ними мы говорить не будем? Я так, на всякий случай. Поэтому с той стороны тоже приходят, прилетают ответки. Люди просто говорят: «Подождите, это кто вообще пришел? Я тут бизнесом занимаюсь». И тут возникает такая еще история, когда эгоизм человека появляется. Есть эгоизм человека: «Я хочу, я девочка, я хочу платье. Я хочу покупать товары в Китае, потому что появилась такая возможность. Да, они в три раза дешевле». То есть понятно, что в наш ценник, который есть, это же не входит. Все всё время забывают, то есть мало кто говорит, что когда говорят о цене, что не зарабатывает только владелец этой истории, потому что всё расписывается на понятные всем истории: НДС, таможенная пошлина, стоимость складов, логистика, затраты на сертификацию…

Вячеслав Федосеев

– Реклама.

Герман Клименко

– Да. А когда ты снижаешь цены, тебе реклама, кстати, не нужна. То есть мы же сами знаем, это правило. Я его познал в свое время в самом начале интернета, к нам приходит человек, говорит: «Слушайте, нужно прорекламировать». Это были первые истории, когда ноутбуки стали стоить дешевле тысячи долларов – первая партия была. Я говорю: «Слушайте, вам не надо ничего рекламировать. Вы только напишите, оно само разойдется». У нас «Alibaba» по посещаемости – девятый сайт в Рунете. Вы вдумайтесь: страна, в которой «Alibaba» по посещаемости – девятый сайт. Вообще, стыдно должно быть. На девятом месте должен быть «РБК», например, я не знаю, еще кто-то. Поэтому здесь история про то, что мы столкнулись для нашей экономики с неожиданным фактором. Нам еще этого только не хватало, но оно к нам пришло, то есть трансграничная торговля, финансовые услуги, которые на нашей территории оказываются. Это раньше было невозможно. А вдруг оно стало возможным. Плюс помножим это на некомпетентность, среднюю некомпетентность чиновника. То есть у нас, знаете как? Мы делаем выводы ошибочные. Мы берем «Яндекс», берем «Рамблер» – это же хорошо, как у всех. Ничем принципиально от «Google», кстати, не отличается. «Яндекс» хорош, в сущности. И мы на этом выводе делаем, что всё остальное хорошее. Это неправда. Наши чиновники на десять лет младше чиновников зарубежных, не в возрастном плане, а в образовательном.

Вячеслав Федосеев

– Да, я согласен с вами, конечно.

Герман Клименко

– И они не понимают. Они напоминают мне в среднем бухгалтеров, когда прошли первые внедрения компьютеров. Что бухгалтера говорили тогда? Они говорили: «А вы нас тогда уволите». А я тогда не обладал знаниями. Понятно, что их стало больше. Потому что, оказывается, если ты 90% работы сократил, у тебя дальше появляется работа. Нет такого понятия, что бы работа пропала.

Вячеслав Федосеев

– Закончилась.

Герман Клименко

– Ее, наоборот, станет больше. Собственно говоря, бухгалтеров действительно стало больше. Но есть тонкий момент. Честно, они – это другие бухгалтера. Вот как было шесть тысяч таксистов, а стало шестьдесят тысяч. Можно было этим шести тысячам сказать: «Ребята, не бастуйте, вас же выгнали». Но на самом деле эти шесть тысяч никогда не трудоустроятся в те шестьдесят. Поэтому надо понимать такие истории.

Вячеслав Федосеев

– Очень глубоко вскрылись сейчас вопросы регулирования. Тем не менее, хотелось бы вернуться именно к сферам. То есть можно ли как-то, по большому обозначить блоггеров, агрегаторов, еще что-то?

Игорь Карпов

– Приоритетные сферы.

Вячеслав Федосеев

– Приоритетные сферы для регулирования.

Герман Клименко

– Слушайте, во-первых, приоритетных сфер, у меня их нет. Мы приоритетные сферы ловим в том, что видит общество. Общество – некоторое отражение нашей Государственной думы. Давайте это признаем все-таки. Давайте, признаем, что господин Луговой, который просит отрегулировать агрегаторы, – это мы. Извиняюсь, может это вам не нравится. Я вижу, что вам это не нравится.

Игорь Карпов

– Нет, не факт.

Герман Клименко

– Не факт. Вам это не нравится.

Игорь Карпов

– Это какая-то часть нас.

Вячеслав Федосеев

– Непонятно пока, нравится нам или нет.

Игорь Карпов

– Есть, Луговой.

Вячеслав Федосеев

– Во всем есть Луговой.

Герман Клименко

– Господина Лугового по каким-то причинам заинтересовала история с новостными агрегаторами. Да, значит, мы должны с этим разбираться. Мы должны с этим разговаривать. Мы должны понимать, что он хочет. У вас есть еще там, допустим, «Яндекс», кусочек. «Яндекс» возмущен. «Яндекс» дискутирует: может ли, имеет ли право Луговой, вообще, как Луговой, хотеть и требовать, чтобы новостные агрегаторы отвечали за контент. В целом, а почему нет? Вообще. Мы же не можем отказать человеку в праве хотеть. Он депутат…

Вячеслав Федосеев

– Этот вопрос на уровне регулирования СМИ, мне кажется.

Герман Клименко

– Подождите. Он хотеть может всё. Вопрос заключается в том, существует ли процедура приведения его хотелок в порядок, приемлемый для всех. Потому что, во-первых, если вопрос регулирования возник, значит, кто-то оказался недовольным, и его надо все-таки решать. У нас демократическое общество. Можно ли его привести в нормальный порядок? Опыт закона о забвении, опыт закона о блоггерах показывает, что можно. Да, неприятно, приходится бегать, придется доказывать, что так нельзя делать. Помните закон о забвения в первой редакции?

Вячеслав Федосеев

– Очень жестко там всё происходило.

Герман Клименко

– А он ничем не лучше сейчас нынешнего закона о агрегаторах. Читаешь, просто плачешь от хохота. А еще надо было добавить, чтобы новостные агрегаторы потом всем выдавали по сто тысяч рублей, например. Это так сформулировано. А я хочу отметить проблему. У нас нет опыта культурного, политического, то есть любой депутат может хотеть всё что угодно. Вопрос, самый важный вопрос: панику нужно поднимать в тот момент, когда мы понимаем, что этот закон готовы проголосовать 90% депутатов. В этом случае надо поднимать панику. Например, он выйдет и скажет: «А давайте сделаем прогрессивную шкалу налогообложения». Само по себе это желание высказывается всеми: коммунистами, еще кем-то. Я считаю, что плоская шкала налогообложения – самое великое, что можно было сделать, это одна из многих историй, которые сделал Путин, например. И я буду биться до конца, чтобы это осталось, как есть, не потому, что там есть масса доводов. Но доводы, они разные. Имеет ли право господин Зюганов хотеть прогрессивную шкалу налогообложения? Да, может, конечно. Точно так же, как я имею право хотеть плоскую шкалу. И в доводах я буду ему говорить: «Ты, скотина, опять нас ведешь в 1917 год. И в выборе, когда я не хочу, чтобы не было бедных или чтобы не было богатых, опять выбираешь, чтобы не было богатых. Давайте мы когда-нибудь займемся тем, чтобы не было бедных». Он совершенно справедливо мне ответит: «Ты лоббируешь интересы богатых». То есть это тоже позиция.

Вячеслав Федосеев

– Тоже позиция. И аргументированная получается.

Герман Клименко

– Тоже позиция. Вопрос в моменте голосования, чья позиция победит. На текущий момент пока мы имеем плоскую шкалу налогообложения и агрегаторы, которые работают. Господин Луговой сформулировал свои пожелания. Найдут ли они отклик в Государственной думе? Я уверен, что нет. Я уверен, что будут поправки. Я уверен, что мы приведем этот закон к какому-то виду, который устроит всех. Возможно, он добавит некоторой головной боли «News.Yandex» или агрегаторам. Я думаю, что «News.Yandex» как раз не добавит, потому что «News.Yandex» в отличие от всех остальных агрегаторов всегда подписывает соглашение, с кем бы он не работал. Любое издание, которое с ним работает, оно всегда подписывает соглашение. Там не всегда есть лицензия СМИ, но всегда есть соглашение. Поэтому, возможно, «News.Yandex» не прибавится работы, а работы прибавится другим.

Вячеслав Федосеев

– Как вы считаете, «МедиаМетриксу» прибавится работы?

Герман Клименко

– Я же бизнесом занимаюсь сто лет, то есть это история с какого-то времени.

Игорь Карпов

- Занимался.

Герман Клименко

– Занимался, да. Но думать можно же? Правильно?

Вячеслав Федосеев

– Да, конечно.

Герман Клименко

– Знаете, главное, чтобы за мысль о преступлении не сажали. Всё, что я делаю, и сыну это всегда это говорил, что, когда все выполняют условия, то все их выполняют. Сколько лет я живу, и сколько государство меняло правила игры, добавляло правила игры, еще что-то делало, но я исхожу из принципа, что всегда все будет работать. Да, возможно будет какой-то головняк небольшой. Возможно, придется подписать со всеми соглашение о ресурсе и так далее. Но я не вижу здесь ничего криминального, сложного. Очень важно, чтобы вы понимали, когда люди спорят о чем-то, то у меня всегда презумпция наполовину полного стакана, то есть наполовину. У кого-то он наполовину пустой. Кто-то ждет всегда негатив. Я не то, что жду позитива, я всегда знаю, что бы ни происходило, всё будет хорошо. Например, в августе 1998-го года, нет, не в августе 1998, были выборы вроде бы в 1995 году, когда у нас Ельцин с Зюгановым выбирался, был второй тур, и все в панике продавали активы, а я их покупал. Мне говорят: «Герман, а почему ты это делаешь?» Я говорю: «Слушайте, если продавать, надо уезжать тогда. А если вы продаете и не уезжаете, то в чем смысл? Но если я остаюсь, то, конечно, надо покупать». Так же и здесь. Я сторонник того, что все будет нормально. Россия – не проклятая страна. С того момента, как у нас появился KPI-деньги, то есть мы на какое-то время отошли от KPI-деньги. Когда пришли большевики к власти, появился KPI-удовлетворенность секретаря ЦК КПСС. Удовлетворенность секретаря ЦК КПСС никак не монетизирована. А у нас работает полностью нормальный денежный KPI. Я уверен, что бы у нас сейчас не происходило, у нас как с насморком: либо четырнадцать дней, либо две недели, то есть совершенно бессмысленные дискуссии. Они полезны – надо пар спустить. Но с точки зрения экономики есть процессы развития. Если у вас не готово население, то вы ничего не можете сделать. Когда я в 1992 году, по-моему, приехал в Москву с Камчатки, там люди собирали бычки, потому что встали фабрики. Мы понимаем, что если сейчас фабрики встанут, то все поднимутся и тут же метнутся в Польшу, и будут, наоборот, счастливыми. Но я уверен, что не пропадут сигареты из киосков. Значит, у нас изменилась популяция принципиально. Когда мы судим прошлое, которое у нас было, мы всё время забываем, что там были другие люди, не мы с вами сейчас умные. Когда начинают осуждать Гайдара, Чубайса за приватизацию, я говорю: «Слушайте, ребята, вы туда вернитесь теми, какими мы тогда были». А мы были тогда совершенно другими. Мы верили в невидимую силу рынка, я не знаю, в невидимую руку рынка. Мы верили в то, что нам помогут, мы верили в то, что, конечно же, нам дадут миллиарды, в то, во что сейчас верят в Украине, например. А мы были тогда необученная совершенно нация. Это большая проблема. Поэтому всё, что мы сейчас говорим про интернет, про всё, что мы говорим, ложится именно на то, что мы выгрызем. Знаете, есть у нас четыре лапы, уши, хвост, мяукает, но там либо кошка, либо тигр, либо что-то еще. То есть нельзя параллели проводить между, допустим, «Google» и инфраструктурой интернета, и перспективами развития, и нами по одной простой причине – за ними стоят другие люди. И они не другие в том смысле, что они такие, а они более образованные.

Вячеслав Федосеев

– Другой уровень.

Герман Клименко

– Я понимаю, наши чиновники подтянутся через пять лет. И понятно, мы не будем догонять десять лет. В конце концов, у нас пейджеры прошли, по-моему, за год. То есть у них они шли десятилетия. У нас пейджеры появились и тут же ушли, то есть их никто не видел. А я думаю, что мы и сейчас догоним, но проблема в том, что на текущий момент, очень обидно упускать какие-то возможности именно из-за того, что мы имеем саму систему косную.

Игорь Карпов

– А есть вообще какое-то понимание, говоря о позитиве, куда движется вообще интернет в целом в мире и в России в частности? И будут ли они чем-то отличаться?

Герман Клименко

– Знаете, здесь ответить просто. Движется он в интернет вещей. Мне не нравится это слово.

Вячеслав Федосеев

– Может быть даже на максимум.

Герман Клименко

– Он движется в интеграцию железа и софта, то есть и железо, и всё движется туда. И мы не знаем размер этого цикла, потому что циклы, кто-то говорит, сжимаются, то есть 10 лет, 5 лет – скорость же колоссальная. Но в этом цикле, который сейчас происходит, побеждать будут компании, условно говоря, термины юберизации.

Вячеслав Федосеев

– Сейчас можно справочку? Я слышал, что к 2020-му году прогнозируется, что порядка, если не ошибаюсь, восьми с половиной миллиардов устройств будет с доступом, с выходом в интернет. Подразумевается, что сильно больше, чем населения.

Герман Клименко

– Бессмысленная дискуссия в этом плане. Оно может быть, может не быть. Знаете, когда динозавр за углом: есть или нет.

Вячеслав Федосеев

– Я имею в виду, это некий прогноз. Безусловно, такого может и не быть.

Герман Клименко

– Вы, наверное, читали фанатиков IPv. Там есть формат IPv6, по-моему. Они как раз говорят: «У нас грядет…». Но понимаете, дело в том, что эту камеру еще никто не будет менять года три, например. Понятно, что в каждом телевизоре будет Wi-Fi. Понятно, что в каждом мониторе будет Wi-Fi, и в микрофоне будет. Может, какой-то другой протокол будет. Но смысл в том, что неважно, сколько их будет. Какая разница? А важно, что это будет ценность не на уровне софта уже, а софт плюс железо. А тут всегда у нас были слабости, как у России. То есть как только есть мозги, то с руками у нас всегда проблемы. Точнее, если кто-то за нас делал железо, а мы – мозги. По большому счету, тот же «Яндекс» работает на серверах «Intel» или «Hewlett-Packard» и вполне себе хорошо работает. Надо отдать должное, никаких здесь проблем не существует. И поэтому, зачем нам наши сервера, не очень понятно. Можем ли мы на «Эльбрусах» работать, не можем ли мы на «Эльбрусах»…

Вячеслав Федосеев

– Можем.

Герман Клименко

– Я не проверял, честно говоря, но допускаю, что вряд ли.

Вячеслав Федосеев

– Я был на одном заседании в Совете Федерации, где как раз директор «Эльбруса» рассказывал о том, что мы по технологиям запаздываем, как минимум, на десять лет – разница по микропайке.

Герман Клименко

– Для ядерных боеголовок этого достаточно, для спутников более-менее достаточно.

Вячеслав Федосеев

– Да. Там как раз акцент и был на то, что наши военные за какие-то баснословные деньги умеют делать основные процессоры, но настолько это дорого и настолько в штучном экземпляре, что в массовый рынок и близко не пойдет. Соответственно, вопрос достаточно болезненный в связи с тем, что сейчас у нас импортозмещение, и в поисках быстрых решений, в том числе не только софтверных, но и железных...

Игорь Карпов

– Да он невозможен, в принципе.

Вячеслав Федосеев

– Непонятно, как нам скачек этот сделать бы.

Герман Клименко

– Мир зависим, то есть мы зависим, от нас зависим. Знаете, это как муж и жена живут в одной комнате, с одной дверью. И они должны договориться друг с другом о том, как ходить. Есть такой термин «сервитут». Это когда право прохода на свою территорию. Мы сейчас нарушили, мы все дружно… Все отношения сейчас нарушены. Они выглядят немножко диковато. На этом фоне мы там выстраиваем свою историю импортозамещения, они выстраивают свои отказы от этой истории. Но им не нужно, чтобы мы выключались из этого мира, порядка, и нам, на самом деле, это не очень надо. Другой вопрос, что мы в свое время – маятник ушел слишком туда, донельзя. Есть такие вещи, как стратегически важные отрасли. У нас одна из немногих стран, где есть полный цикл разработки ядерного топлива. Мы можем от нуля до конца. Пусть ракета будет не очень, но долетит. В космос что-то пускаем – есть стратегически важная отрасль. IT – это стратегически важная отрасль именно потому, что она является связующей. И поэтому мне кажется, надо просто государству заниматься тщательней этой историей, как оно тщательно занимается атомной энергетикой. Нефтью занимается хорошо. Мне кажется, что государство должно серьезно заниматься IT, очень внимательно.

Игорь Карпов

– Исходя из этого, как раз вопрос: уже очень давно муссируется направление от ухода экономики углеводородов в какие-то креативные…

Герман Клименко

– Сразу такие вещи не происходят.

Игорь Карпов

– Да, но это очевидно. То есть насколько реальны шансы этого всего, по вашему мнению? Насколько это близко и возможно ли в принципе?

Герман Клименко

– Знаете, ответ очень простой. Посмотрите на современные гаджеты, как они изменились. Они изменились, и в выигрыш попали те компании, например, Китай. Десять лет назад. Китай. Китай? Мне бы сказали: «Купи телефон из Китая». Я бы сказал: «Вы что, с ума посходили?». У меня где-то видео лежит, по-моему, на «Facebook» пятилетней давности. Они продавали, а я специально покупал. Я покупал всякую экзотику. Я покупал четырехсимочные телефоны, а мы собирали по офису SIMки, включали его, звонили. Это же было дико, понимаете. И одновременно в этот четырехсимочной телефон они пихали телевизор и радио. Мы все это включали. И, честно говоря, было желание как-нибудь яйцо сварить, то есть рядышком, еще что-то. И это пять лет назад, буквально, прошло пять лет. Китай изменился. Причем, понятно, что Китай изменился в производственном смысле. Понятно, что население – там есть огромный пласт нищих. Но мы сейчас говорим только про технологии. Есть Тайвань, есть Гонконг. Я уверен, что сейчас в нынешних условиях, когда роль нефти падает в себестоимости, и у нас она тоже не является критической историей, как это была зависимость большая. А если мы поймаем технологию, мы победим.

Игорь Карпов

– Вопрос удачи, да? Поймаем, не поймаем.

Герман Клименко

– Удача приходит к тем, кто ее ищет, то есть, кто работает, кто пашет, кто развивает индустрию. Понятно, что само по себе появление интернета как таковой функции, то есть это не просто Министерство обороны Америки, и кто там вкладывал ЦРУ в эту историю, но еще были финансированы, сами стимулировались вообще разработки в этой области. У нашего государства, к сожалению, вопросы стимулирования очень сложные. То есть можно пойти по пути, например, когда экспортная выручка вообще не облагается налогом или еще что-то. В конце концов, разные методы применялись в разных странах. Но я не очень уверен, что при текущем экономическом блоке это вообще возможно в принципе.

Игорь Карпов

– И насколько вообще, по вашему мнению, интернету нужна помощь государства? Неоднократно слышали от малого бизнеса: «Лучше на нас не обращайте внимания, потому что будет хуже».

Герман Клименко

– Понимаете, до тех пор, пока мы жили в интернете, как жили, то есть мы никуда не лезли, «Яндекс.Такси» не делали, а внутри себя запускали поисковик для портала, портал для СМИ.

Вячеслав Федосеев

– Было время-то такое.

Герман Клименко

– Да, сами себе покупали рекламу, инвесторы шли. Всё было очень хорошо, и ничего не надо делать вообще, то есть мы бы жили себе спокойно. Но если мы хотим лезть в чужие отрасли, так как у нас есть технология рекламы, еще что-то, то мы должны договариваться.

Игорь Карпов

– То есть, по вашему мнению, только законодательное регулирование и больше ничего не нужно?

Герман Клименко

– Я вообще считаю, что история Сколково и многих разных проектов в применении к интернету – это профанация. Понятно, что существуют вещи, которые, наверное, требуют серьезных исследований, которые может выдержать только государство. Это вещи, где, условно говоря, IQ – ноль затрат. То есть понятно, что, когда вы медициной занимаетесь или химией, или еще чем-то, там колоссальные затраты.

Игорь Карпов

– Фундаментальные такие исследования.

Герман Клименко

– На все что угодно. У нас тоже фундаментальная работа, но просто у нас – мозги больше, нам больше ничего не надо. Там, где мозги, любое вмешательство государства в IQ, знаете, чем больше дотаций, тем меньше IQ. Причем оно падает само. К сожалению, еще падает необратимо. У меня есть несколько примеров очень творческих компаний, которые подсели на гранты и полностью деградировали, причем люди после этого тоже деградировали.

Вячеслав Федосеев

– Нам сегодня говорил следующий наш ведущий, который у нас выйдет сегодня в 17 часов, такое слово «грантоежки». Он говорил про большое количество таких компаний в России сейчас.

Герман Клименко

– Это вообще спорный вопрос. У нас есть, допустим, несколько фондов крупных, которые раздают мелкие деньги – насколько они полезны. Я не могу совсем дать ответ, но, если бы у нас была длинная дискуссия, я бы встал на сторону (знаете, когда принять чью-то сторону и отстаивать), я бы отстаивал сторону, что это вредные люди. Почему? Потому что когда фонд просто раздает деньги, даже какие бы он не проводил исследования, проблема заключается в том, что люди демотивируются. Тебе всё равно приходится рассказывать, какие они молодцы, какие они прекрасные стартаперы. Они выигрывают какие-то тренды. И здесь, мне кажется, именно для нашей индустрии стартаперство – это вредительство. Я как-то вообще к стартаперам отношусь нехорошо.

Вячеслав Федосеев

– Да, это известная ваша позиция. Трогать ее не будем.

Герман Клименко

– К счастью, их уже нет. Поэтому, что здесь трогать.

Вячеслав Федосеев

– Я знаю двух.

Герман Клименко

– Вам кажется сейчас, они вас обманывают, они просто от вас хотят денег.

Вячеслав Федосеев

– У меня еще одна немножечко скользкая тема, которую я хотел бы поднять.

Герман Клименко

– Что же сегодня за день-то такой?

Вячеслав Федосеев

– Но давайте, мы не сильно будем скользить по ней, чтобы опять не было передергиваний. Вопрос персональных данных. Все мы знаем, что в стране с первого сентября необходимо было сделать так, чтобы все персональные данные хранились внутри нашей страны. И, соответственно, очень крупным мировым гигантам, таким как «Google», «Facebook» и другие, эта тема им не понравилась. И, в общем-то, на текущий момент не реализовано. Я, может, не владею информацией.

Герман Клименко

– Но никто не проверял. Считается по умолчанию, что с момента проверки, то есть мы выясним, что это такое.

Вячеслав Федосеев

– Вы разделяете эту позицию?

Герман Клименко

– Я тоже тогда увернусь. Я считаю, что на территории России все компании должны выполнять законодательство. А лично для меня пребывание персональных данных в Америке или здесь не имеет ровным счетом никакого значения.

Вячеслав Федосеев

– Вопрос другой: если бы вы в тот момент уже были на позиции, на которой вы сейчас находитесь…

Герман Клименко

– Я всегда советовал и тогда советовал, и сейчас могу говорить, у меня ничего не изменилось в этой части. Во-первых, нельзя отдавать приказы, которые не будут исполнены. Это резко снижает авторитет начальника. Меня всегда учили так, знаете, чтобы мы сейчас на эту тему не разговаривали. Мой научный руководитель говорил: «Если ты не веришь, что твой приказ не выполнят…». – «То есть получается, что всегда нужно отдавать только…» – «Конечно, да». В этом весь секрет успешного командира. Это приказы, которые всегда выполняются. Так вот вы отдавайте только те приказы, которые будут исполнены. Вторая часть – нужно понимать, что мы хотим. Если мы хотим, чтобы компания «Google», например, отдавала нам данные по запросу правительственных органов, во-первых, поговорите с ними об этом хотя бы, как минимум.

Игорь Карпов

– Для начала.

Герман Клименко

– Да. Во-вторых, давайте диагностировать…

Вячеслав Федосеев

– Герман Сергеевич, неужели вы думаете, что не было каких-то коммуникаций, когда сложные уголовные дела, что-то еще идет? Я думаю, в любом случае запросы происходили. Просто они обрабатываются…

Герман Клименко

– Что значит «ответа»? Представьте себе, что у вас есть сейчас ресурс, форум, он называется Воронеж.ру. К вам приходит письмо из какой-то компании. Называется то ли АНБ, то ли ФБР, точно не знаю, то есть на английском языке. Они просят вас выдать данные пользователя 12425615, ник у него такой-то. Что вы сделаете? Вы радиокомпания российской юрисдикции, что вы сделаете?

Игорь Карпов

– Скорее всего, ничего.

Герман Клименко

– Вообще ничего не сделаете, потому что вам это на фиг не надо. Пришло откуда-то.

Вячеслав Федосеев

– Но есть же международное право регулирования подобной вещи.

Герман Клименко

– Нет международного права, регулирующего эту вещь. Есть Интерпол, который не все регулирует. Интерпол регулирует историю выдачи преступников, которые занимаются детской порнографией, наркотиками и еще что-то там, а всё остальное на усмотрение стран участников, и очень сложно. Поэтому когда мы обращаемся в компанию «Google» и просим ее выдать данные... Ну, например, сейчас бы не дай бог со мной что-то произошло, и «Google» выдал бы по мне данные. Если бы было можно, меня бы и посадили, но я был бы сидящим миллионером. Потому что компании «Google» учинили бы иск, потому что она выдала данные. Это проблема права. Сейчас мы закольцевались и вернулись в самое начало истории. Проблема права, которая, к сожалению или к счастью, неважно, главное, что эта тема висит. Рано или поздно она будет решена. Я догадываюсь, как она будет решена. Я уверен, что все компании будут сотрудничать. Рано или поздно это закончится: либо мировое правительство под руководством «Google», либо все компании будут сотрудничать с государствами. Это то, из-за чего меня обвиняют с «Telegram». Я говорю: «Слушайте, он либо начнет сотрудничать, либо закроется». Понятно, что это «либо» и когда это будет продолжаться, я не знаю. Это может продолжаться год, это может продолжаться два. Возможно, это многим выгодно, что канализируется в «Telegram» - там вся преступность. А, может быть, Дуров уже давно отдал всем какие-то входы. Потому что мы понимаем прекрасно, что есть компания «Microsoft» и есть компания «Skype», которые сотрудничают со всеми. Лоббистские возможности американских компаний мы с вами прекрасно знаем. И если кто-то что-то живет, значит, это кому-то нужно. То есть логику надо включать в этих историях. Но понятно, что, если нормально в будущее смотреть, оно абсолютно понятно и прозрачно. Все компании будут сотрудничать с государством, если это не банановое государство. Вот и всё.

Вячеслав Федосеев

– Ответ четкий.

Вячеслав Федосеев

– Я хотел бы уже подводить итог нашей встречи.

Герман Клименко

– У вас больше не осталось вопросов?

Вячеслав Федосеев

– Вопросов на самом деле очень много. Но мы пытались гармонировать сегодня, скажем так, без провокаций. Потому что, почитывая ваш «Facebook», есть ощущение, что…

Игорь Карпов

– Без нас хватает желающих провоцировать.

Герман Клименко

– А у вас есть желание? Я думал, что я приехал к друзьям.

Вячеслав Федосеев

– Оно так и есть, конечно. Я, в общем-то, хотел поблагодарить за то, что в очень плотном графике сегодняшнего дня вы нашли время для того, чтобы дать это интервью. Нам очень почетно, что вы нашли на нас время. Спасибо большое. Сразу, знаете как, складывается впечатление, что действительно над многими вопросами вы очень много размышляли. Я намекаю на большой жизненный опыт в этой области.

Герман Клименко

– Старенький я уже. Пора мне идти на пенсию. Спасибо, я понял, я услышал.

Вячеслав Федосеев

– Назовем так, вы мастодонт, но речь не про тех хоботообразных мамонтов, которых больше не существует, а как раз про тот самый опыт. Потому что, насколько я понимаю, вы более двадцати лет занимаетесь этой нишей, которая называется интернет. Очень лестно, что действительно уделили нам время.

Вячеслав Федосеев

– Спасибо большое

Герман Клименко

– За еду-то я всегда.

Игорь Карпов

– Спасибо, в следующий раз приготовим обязательно еду и пригласим вас еще. Окрошку в следующий приезд.

Герман Клименко

– Окрошка – это вообще хорошо.

Вячеслав Федосеев

– Всем счастливо, увидимся в следующем эфире. Всего хорошего.

Герман Клименко

– Всего хорошего.

Интересный человек. С Вячеславом Федосеевым. На «МедиаМетрикс», Воронеж.